«Я попыталась представить, что происходит в голове у Макбета. Как для него звучит весь этот чертов мир после того, что он пережил? Отсюда и сценографическое решение — мир контуженного на войне героя стал странной свалкой, с кучей предметов, которые в его сознании обретают звучание. Само пространство стало звуковой средой. Работа с текстом тоже шла в этой логике — стало понятно, что с ним должны происходить странные метаморфозы. Речь не везде различима, она наполняется инверсиями, алогизмами, в отдельных словах заменяются корневые морфемы, слова растекаются, потому что интонация всеобъемлющего ужаса уничтожает интеллект»